Черубина де Габриак

Домик под грушевым деревом

Предисловие

В 1927 году от Рождества Христова, когда Юпитер стоял высоко на небе, Ли Сян Цзы за веру в бессмертие человеческого духа был выслан с Севера в эту восточную страну, в город Камня.

Здесь, вдали от родных и близких друзей, он жил в полном уединении, в маленьком домике под старой грушей. Он слышал только речь чужого народа и дикие напевы желтых кочевников. Поэт сказал: «Всякая вещь, исторгнутая из состояния покоя, поет». И голос Ли Сян Цзы тоже зазвучал. Вода течет сама собой, и человек сам творит свою судьбу: горечь изгнания обратилась в радость песни.

Ли Сян Цзы написал сборник стихов, названный им: «Домик под грушевым деревом», состоящий из 21 стихотворения; всего в нем 147 стихов.

Из них первое:

Букет из павлиньих перьев На столе синий-зеленый букет Перьев павлиньих... Может быть, я останусь на много, на много лет Здесь в пустыне... «Если ты наступил на иней, Значит, близок и крепкий лед»...* Что должно придти, то придет! 9.IX.[1927] * Цитата из кит<айского> поэта. Ч.

Из них второе:

На балконе под грушей Покрыто сердце пылью страха. Оно, как серые листы... Но подожди до темноты: Взметнется в небо фуга Баха, — Очнешься и увидишь ты, Что это он весь страх твой вытер И наверху зажег Юпитер. 9.IX.1927

Из них третье:

Ивы За домами, в глухом переулке, Так изогнуты ветви ив, Как волна на гребне застыв, Как резьба на моей шкатулке... Одиноки мои прогулки: Молча взял уезжающий друг Ветку ивы из помнящих рук. 12.IX.[1927] Кит<айский> обычай: при разлуке  давать ветвь ивы. Ч.

Из них четвертое:

Разлука с другом Мхом ступени мои поросли, И тоскливо кричит обезьяна; Тот, кто был из моей земли,— Он покинул меня слишком рано. След горячий его каравана Заметен золотым песком. Он уехал туда, где мой дом. 20.IX.[1927]

Из них пятое:

Река Здесь и в реке — зеленая вода, Как плотная, ленивая слюда Оттенка пыли и полыни... Ах, лишь на севере вода бывает синей... А здесь — Восток. Меж нами, как река, пустыня, А слезы, как песок. 20.IX.[1927]

Из них шестое:

Китайский веер На веере — китайская сосна... Прозрачное сердце, как лед. Здесь только чужая страна, Здесь даже сосна не растет. И птиц я слежу перелет: То тянутся гуси на север. Дрожит мой опущенный веер... 23.IX.[1927]

Из них седьмое:

Старые книги Как для монаха радостны вериги, Ночные бденья и посты,— Так для меня (средь этой пустоты!) Остались дорогими только книги, Которые со мной читал когда-то ты! И может быть, волшебные страницы Помогут мне не ждать... и покориться. 26.IХ.[1927]

Из них восьмое:

Домик под грушей Домик под грушей... Домик в чужой стране. Даже в глубоком сне Сердце свое послушай: Там — обо мне! Звездами затканный вечер — Время невидимой встречи. 27.IХ.[1927]

Из них девятое:

Вожатый На пороге гость крылатый: Строгий облик, меч и латы... Под землею — змей — Источает смрад и пламя... Вниз с открытыми глазами За крылатыми шагами Вниз иди смелей. 29.IX.1927

Из них десятое:

Караван Пустыни горький океан... Слова в душе оцепенели... Идет к неведомой мне цели Сквозь пыльный, солнечный туман, Как серый жемчуг, караван... Что может быть прекрасней линий Верблюдов, странников пустыни? 3.Х. 1927

Из них одиннадцатое:

Лиловый платочек Китайский лиловый платочек Знаки твоей страны. Узор из серебряных точек И ветка сосны. Я при слабом свете луны Узор на платке разберу... И слезы со щек не сотру. 3.Х.1927

Из них двенадцатое:

Журавль Нет больше журавля! Он улетел за другом, Сомкнулось Небо кругом, Под ним такая плоская Земля! О, почему вернуться мне нельзя Туда, домой, куда ушел ты, А следом за тобой журавль желтый. З.Х.[1927]

Из них тринадцатое:

Комната в Луне Вся комнатка купается в луне, Везде луна, и только четко, четко Тень груши черная на голубой стене, И черная железная решетка В серебряном окне... Такую же луну видала я во сне, Иль, может быть, теперь все снится мне? 12.Х.[1927]

Из них четырнадцатое:

Бабочка ...И сон один припомнился мне вдруг: Я бабочкой летала над цветами; Я помню ясно: был зеленый луг, И чашечки цветов горели, словно пламя. Смотрю теперь на мир открытыми глазами, Но может быть, сама я стала сном Для бабочки, летящей над цветком?* 12.Х.[1927] * Образ из кит<айской> поэзия. (Прим. автора.)

Из них пятнадцатое:

Огонь под пеплом Не навеки душа ослепла — Золотые цветы огня Расцветают под грудой пепла Для тебя и для меня, Потому что такое пламя И его погасить нельзя. 12.Х.1927

Из них шестнадцатое:

Тень героя Здесь всюду мчался белый конь Молниеносного героя, И среди пыли, вихря, зноя Звучат рога его погонь. И как запекшийся огонь Стал цвет земли темно-лиловым. О, странник, к битве будь готовым. 12.Х.1927

Из них семнадцатое:

Чинары Александра Воспоминаний злых страна... Каким мучительным пожаром Здесь плоть земли опалена? Скажи, какая власть дана Твоим обугленным чинарам? — «Здесь под землею черный ад, Отсюда я приду назад». 12.Х.1927

Из них восемнадцатое:

Гроздь винограда Черной гроздью винограда Стало сердце, вот оно! Эту ль гроздь мне выжать надо, Чтоб из чаши, полной яда Сделать доброе вино? Сердце выжатое плачет, Почему нельзя иначе? 13.Х.1927

Из них девятнадцатое:

Небо Чужеземного дерева плот, По реке ты плыви без страха. И увидишь: Небесная Пряха Целый год Пастуха к себе ждет. Только реку Дракон стережет, Лишь единожды в год среди звезд Птичьи крылья сплетают мост. 13.Х.1927

Из них двадцатое:

Земля В пустыне знойной нет дорог... Последний бой был здесь проигран... Как будто желтой шкурой тигра Покрыт трепещущий Восток. Но кровь текла... И Джин Проклятый Забрызгал кровью весь песок — И стала шкура полосатой. 13.Х.1927

Из них двадцать первое:

Человек Ему нет имени на небе. А на земле, куда пришел, Приняв, как дар, позорный жребий, Он оправданья не нашел. Здесь каждый встречный горд и зол Мой брат, ищи его внутри, Не забывай Его — гори. 15.Х.1927

Источники: 1, 3-8, 12-14 — Елис. Васильева. «Две вещи в мире для меня
всегда были самыми святыми: стихи и любовь».
 «Новый мир». №12, 1988, с. 168-170 Публикация Вл. Глоцера

2, 9-11, 15-21 — Черубина де Габриак «Исповедь».— 
М.: Аграф, 1999. — 384 с. —  стр.188-194